Обмельчание жизни. Это, если коротко, о том, как стали жить в «республике» те, кто не уехал. Этого не увидеть навскидку пробегом по городу, но именно это запомнится, если побродить по рынку, постоять на остановках, проехаться в маршрутке или просто побыть среди людей средней руки. Это жизнь одним днем, сегодня на сегодня, с очень мелкими радостями и с полным отсутствием планов. Многие скажут, что живут так в любом месте земного шара, и «республика» здесь не при чем. Но как раз в «республике» это явление стало общим, а не частным, и слоган «Дожить бы» можно считать девизом последних шести лет этой безнадеги. Знаете, что я имею в виду, когда говорю об "обмельчании"? Это когда спрашиваешь у родителей пятилетнего малыша, в какую школу пойдет их ребенок, а они отвечают: «Дай Бог дожить бы». Или, когда спрашиваешь весной, а пойдёт ли ребенок осенью (которая всего-то через одно лето) снова в этот же кружок, а родители, не задумываясь, говорят совершенно дежурную фразу «Поживем-увидим» или «Когда та осень ещё». Война научила радоваться очень простым вещам – своему дому, старому, но такому любимому дивану, простой пище, встречам с друзьями, и универсальному заменителю всех потерь – алкоголю. Можно упираться изо всех сил и упорно карабкаться вверх, помня с детства, что терпение и труд все перетрут (разве нет?). А потом, в какой-то момент, человек понимает, что все шесть лет он был тем Дон Кихотом, который боролся с ветряными мельницами, принимая их за реальных врагов. И все шесть лет он расставлял акценты неправильно, но был уверен, что если работать ещё больше или лучше, то непременно получится. Однако не получалось! Снова и снова. Пишу приятелям осенью, чтобы напомнить дать мне саженец редкого растения. Видела их летом, и они были образчиком полного благополучия – жена работала удаленно дизайнером. Это вожделенная мечта для всех здесь, когда заработная плата идет тебе из какой-то целиком благополучной страны, а ты при этом живешь в своем собственном доме в «республике», но контактируешь с этой "республикой" минимально. У мужа какой-то бизнес, машина, свой дом – реально дом мечты, который строили, чтобы жить в нем долго и счастливо. Дети хорошо учатся, берут по максимуму то, что можно взять в «республике». Такая эталонная семья. И вот осенью (которая через каких-то несколько месяцев после нашей летней встречи) я пишу им, чтобы они дали мне обещанный саженец. И они отвечают мне: «Мы уехали, мы теперь очень далеко от «республики» живем»… И дело не в цветке, без которого ты проживешь, дело в твоих представлениях о прекрасном. Они были образчиком благополучия, той точкой, от которой всегда можно было оттолкнуться. Муж на машине (а по меркам «республики» это весьма приличный критерий благополучия), жена - с работой, чистые воспитанные дети. Что не так-то было именно для них здесь, если они смогли все это бросить и рвануть за тридевять земель неведомо куда? И уехали они не из квартиры, а из своего дома, который, как известно, не запереть на замок... Или вот пример. Моя хорошая приятельница, которая терпеть не могла «республику». При этом, она жила по всем внутренним правилам все шесть лет – платила налоги, официально оформила индивидуальное предпринимательство и открыто работала. Вводили новые правила, она их честно соблюдала. Все делала предельно честно. Закрылась после апрельского карантина, когда поняла, что налоги она платит исправно, а движения в её бизнесе, напрямую связанном с детьми, нет. «Государство» ждало от неё налогов, но ничем не могло помочь с тем, что из-за карантина её студия, как и многие, полностью «встали». Она также честно пришла в налоговую, чтобы официально закрыть свое ИП. И здесь произошел казус – никто не знал, как ей закрыться. Ни в первый день, ни во второй. Она терпеливо ждала. Закрыла офис, прервала договор аренды, начала продавать мебель. В «налоговой», видя общую растерянность, она поняла, что установки закрывать то, что платит «республике» налоги, нет. Ей стали навязывать штрафы, неустойки. Она была готова к этому, и все исправно оплатила. А после уехала. Хотя лично для меня она была именно той лягушкой, что взбивала сливки в своем кувшине вопреки всему. Есть ещё пара примеров странной эмиграции, когда уезжали не в 2014 году, со всеми, а в течение последних года-двух, именно сломавшись ждать чего-то. И будто бы все здесь как-то было. Теплился бизнес, было свое жилье, машина. Внешне жили почти на зависть. А уезжали от осознания того, что не живут перспективой, а выживают. Радуются тому, что сегодня удалось заработать. Не тому, что есть работа, которая кормит, а что именно сегодня есть ужин. Правда, это очень похоже на жизнь того бомжа, который радуется найденной недопитой бутылке в куче мусора? А ведь многие даже не улавливают этой разницы с прошлой жизнью. Знаете, как я понимаю, что меняюсь незаметно? Когда в который раз говорю себе «спасибо» - что много ездила до 2014 года, что успела что-то сделать для дома, что, так банально, есть запасная метла, которую я купила легко без всяких потерь для своего бюджета просто так про запас. Что все шесть лет пользуюсь тем, что было куплено ещё до войны. Только с каждым годом я все больше удивляюсь – неужели у меня было столько денег тогда, что я могла просто так, без всяких планов и острой надобности купить лишнюю пару туфель, например? Или что я могла по дороге через рынок купить что-то понравившееся? Не то, что мне нужно просто позарез, а то, что может пригодиться в общем, когда-то. С каждым годом именно это становится парадоксом для меня все большим. Время приписывает мне неслыханные богатства, если я могла столько всего купить просто так впрок, чтобы это просто было на всякий случай. И ещё меня поражают внезапные находки, которые ещё больше подчеркивают, какой мелкой стала моя жизнь сейчас. И самое поразительное даже не это – я, как и многие, перестала воспринимать это катастрофой. Нормой стало радоваться воспоминаниям и упиваться своими довоенными возможностям, когда на море ездили каждое лето, когда была одежда по размеру и сезону, а еда не была культом и предметом радости... Ольга Кучер, Луганск, специально для "ОстроВа"
